Стамбул — «город контрастов» или многослойный пирог

В Стамбуле стоит побывать, и даже не столько ради впечатлений, сколько ради мыслей, которые в результате этих впечатлений обязательно возникнут. В Стамбул надо ехать за мыслями.

*****

Пусть не обижаются турки, туркофилы, туркофаны и тюркологи. Но лично у автора этих строк Стамбул оставляет после своего посещения устойчивое впечатление того, что Турция в культурно-историческом плане — явление довольно паразитарное. Оно (она) до сих пор питается остатками греко-римского культурного слоя, который проступает сквозь всё турецкое довольно отчётливо.

И дело здесь, конечно же, не только в античных камнях. О камнях разговор особый, и очень непростой. Дело в самом укладе турецкой жизни, в планировке улиц, характере застройки, особенностях музыки, кухни и национального характера, и особенно — в тех неуловимых вибрациях стамбульского воздуха, которые, хоть и не видны, но тем не менее вполне отчётливо ощущаются, стоит только на них настроиться.

Паразитарность Турции как культурно-исторического феномена не есть его ругательная характеристика. Мы же не ругаем прекрасные растения-паразиты за то, что они паразиты — ведь это их modus vivendi, способ существования, и не более того. Такова природа вещей.

Здесь могут, конечно, возразить, что все современные общества в той или иной степени используют или как-то эксплуатируют исторически предшествующие им культурные пласты. Но произрастать на чём-либо, или паразитировать на чём-либо — это разные способы существования. Так современная нам англо-саксонская культура в известном смысле произрастает на каком-то, довольно условном, древнем кельтском субстрате, но при этом отнюдь не паразитирует на нём; хотя, пожалуй, ко временам Нортумберландского королевства данное суждение не относится.

Варварская Европа, поглотившая греко-римский мир античности, тоже паразитировала на нём примерно до конца Возрождения. Больше тысячи лет. И в этом отношении эпоха европейского барокко представляет собой конец паразитирования и начало произрастания — момент, когда культурно-исторический продукт собственного производства начинает доминировать, хотя влияние субстрата, где большее, где меньшее, по-прежнему сохраняется.

Турция поглотила греко-римский мир почти на тысячу лет позже. Шесть-семь веков тому назад. Поэтому она его всё ещё переваривает, и свой НОВЫЙ собственный культурно-исторический продукт она ещё пока не начала создавать.

И здесь опять могут возразить — а как же музыка, кухня, одежда, литература, уклад, традиции, орнаменты и прочие атрибуты того, что мы называем собственной, отличной и уникальной национальной культурой? Ведь Турция — страна совершенно фантастического колорита, а Стамбул — просто один большой концентрированный турецкий колорит?

Как говаривал Голохвастов: «Да. Но нет!» И «нет» потому, что всё то турецкое, которое не является греко-римским — это коренное древнее тюркское, полукочевое, азиатское, и даже, пожалуй, алтайское. Коренное, древнее, сильное, безумно интересное — но ДРЕВНЕЕ. Ведь даже свой новый суперсовременный танк турки назвали «Алтай». Выдающийся образец нейминга — «чтобы все помнили, откуда мы родом, и понимали, чей на самом деле Алтай».

В эпоху создания своего современного, нового, уникального и неповторимого культурно-исторического продукта Турция ещё не вступила. Но, кажется, скоро вступит. Есть определённые признаки. Но пока что и Турция, и особенно Стамбул — это многослойный пирог. Вкусный, необычный, интересный, но ещё слегка сыроватый. Обо всей этой турецкой многослойности и паразитарности, интересности и вкусности, древности и перспективности будем, по мере сил, и далее пописывать.