"Руська мова" и её московское наречие в разрезе буквы “ѣ”

Большевики, реформировав в 1918 г. старую, “царскую” орфографию русскаго языка, выбросили из него букву “ять” (ѣ), и не только, кстати, её. Например, ещё и обязательный твёрдый знак (ъ, или “еръ”) на конце слов, заканчивающихся твёрдым звуком. Посмотрим на известное стихотворение Владислава Ходасевича, одно из первых, написанных им в эмиграции – как оно должно было выглядеть и выглядело в соответствии с дореформенной орфографией?

Вечеръ

Подъ ногами скользь и хрустъ
Вѣтеръ дунулъ, снѣгъ пошелъ.
Боже мой, какая грусть!
Господи, какая боль!

Тяжекъ Твой подлунный міръ,
Да и Ты немилосердъ.
И къ чему такая ширь,
Если есть на свѣтѣ смерть?

И никто не объяснитъ,
Отчего на склонѣ лѣтъ
Хочется еще бродить,
Вѣрить, коченѣть и пѣть.

Władysław Chodasiewicz, 1922


Мы видим уникальный пример “графической рифмы” – строки заканчиваются попеременно то на твёрдый, то на мягкий знак. Чередование знаков ъ/ь на концах строк создают визуальный ритм стихотворения, отличный от его звукового ритма, и дополняющий его. В сочетании с “ятями” графика произведения приобретает свой собственный смысл и красоту. Красоту, конечно же, недоступную членам писательской артели “стальное вымя” (© Ильф и Петров) и ихненским эпигонам, вот уже скоро как сотню лет пользующимся “пореформенным русским”.

В арабской каллиграфии сочетание звука и визуального образа вообще ставилось во главу угла. Красивые, тонкие буквы, затейливая вязь которых как бы нежно подрагивает в такт звукам, и тем самым подыгрывает им, сделали каллиграфию Дар-уль-Ислама культурным достояним мирового масштаба.

Но большевистская реформа не просто “упростила” правила написания. Она сделала то, о чём практически никогда не вспоминают маргинальные русские сторонники возврата к дореформенной орфографии. А именно – эта реформа оборвала ещё одну нить, связывающую “родительский” украинский язык с “сыновним” русским.

Происхождение современного русского языка от “киевской версии” книжного староболгарского – общеизвестный факт. “Руська мова”, которая затем использовалась в качестве официального языка в Великом Княжестве Литовском, то есть на Руси – на територии современной Украины, Беларуси, Литвы и западных областей РФ – продолжила книжную традицию Киева. Повсеместное умение читать и писать, кстати, к XVII веку на Руси отмечалось многими заграничными путешественниками и посланниками.

Но на Москве дела с грамотностью шли неважно. Лишь только получив доступ к культурно-образовательному ресурсу Руси, Московия постепенно начала преодолевать свою вековую безграмотность. Разумеется, “руська мова” подверглась многочисленным реформам с целью лучше приспособить её для потребностей новой империи. Но всё равно в начале ХIX века на Москве отмечалось полная путаница с употреблением буквы “ять”. В речи произношение букв “ѣ” и “е” не различалось, но в каких-то словах надо было писать “ѣ”, а в каких-то – “е”. Придумывались сложные правила, которые выучивались напамять, но далеко не все справлялись с такими трудностями, и правильное написание слов с “ѣ” и “е” оставалось для московитов известной проблемой вплоть до большевистской реформы.

Однако дореволюционные гимназисты, знакомые хотя бы на бытовом уровне с украинским языком, как отмечалось, никогда не имели проблем со злосчастной ятью, или с ятем. То есть с буквой “ѣ”. Им не надо было учить правила, им всё и так было понятно. Где в украинском “і” – там в русском, как правило, “ѣ”. А вот питерские гимназисты даже вынуждены были сочинить мнемонический стишок для запоминания написания “ѣ”:

“Бѣдный бѣлый бѣглый бѣсъ
Пообѣдать бѣгалъ в лѣсъ.
Бѣлкой по лѣсу он бѣгалъ
Рѣдькой с хрѣномъ пообѣдалъ.
Пообѣдавъ, дал обѣтъ –
Далъ обѣтъ надѣлать бѣдъ.”

Білка, бідний, білий, ліс, обід, біда – для носителей, как его иногда называли в империи, “вредного малороссийского наречия”, всё было просто и понятно. Поэтому, кстати, и “вся власть совѣтам” – потому что власть, как ни крути, всё равно получилась “совіцька”.

Написание звука “е” через “ѣ” в некоторых словах московского наречия ещё сохраняло связь этого наречия с материнской “руською мовою”. Но сама разница между “е” и “ѣ” так и осталась для московитов непонятной, и в конечном итоге, как мы видим, была отменена в пользу “е”. Теперь же, когда они пытаются использовать дореформенную орфографию для привлечения внимания хотя бы в простых вывесках, они по-прежнему делают ошибки. И правда, даже много раз реформированная “руська мова” с её малопонятной для московитов орфографией и орфоэпией всё равно не слишком подходила для тамошнего наречия.

P.S. Буква “ѣ” связана не только с украинским “i”, но и с польским -ia, -ie. Фамилия автора Chodasiewicz по-дореформенному писалась как “Ходаcѣвич”…