Альтернативная история

Развитие средств массовой комуникации, доступность информации и путешествий, приход «в массы» съёмочной техники, способной давать вполне профессиональную картинку, а также ряд других изменений привели в последние 10-15 лет к одному очень интересному феномену, который ранее в истории человечества практически не наблюдался. Речь пойдёт о создателях «альтернативных» версий истории – версий, которые во многом расходятся с официально и полуофициально утвердившимися в науке представлениями о том, что было, чего не было, и чего и быть не могло, потому что этого не могло быть никогда.

Теперь, были бы деньги, любая группа «интересующихся товарищей» может отправиться куда угодно, снять и смонтировать любой видеоматериал, и выложить его в сеть, пропагандируя свои взгляды, идеи, гипотезы – порой совершенно фантастичекие – среди неокрепших умов остальной, более индифферентной, части человечества. Другие же «альтернативщики» могут и вовсе не покидать своих кресел и компьютеров – благо, Интернет под рукой, из него можно выудить что угодно, так что достаточно умелое использование, например, всего трёх чудес современной цивилизации – Google, Google Earth и Microsoft Word – может произвести на свет не одно научное «открытие».

Первым из наиболее известных, или наиболее известным из первых таких «альтернативщиков» стал Эрих фон Дэникен, потрясший мир своими «Воспоминаниями о будущем». Он же продемонстрировал и характерную особенность мышления: видеть только то, что хочешь видеть и использовать в качества аргументов всё, что можно и не можно. Впрочем, способность смотреть на мир только сквозь призму своих идей – состояние психики, достаточно распространённое, и не только среди «альтернативщиков».

Всех таких «альтернативщиков» объединяет ещё и то, что в подавляющем своём большинстве они не являются специалистами в вопросах, исследовать которые столь решительно берутся. Но данный факт скорее свидетельтвует не столько о недостаточной подготовленности энтузиастов, сколько об упрямстве настоящих учёных мужей – специалистов в данных вопросах, защитивших диссертации и обременённых репутацией серьёзных учёных. Упорство, с которым эти мужи обходят или замалчивают серьёзнейшие вопросы, накопившиеся за годы исследований и открытий, несомненно, заслуживает лучшего применения.

Диссертация, репутация, «честь мундира» – все эти понятия объективно стоят на страже определённой инерции в любой науке. Крайне редки в науке случаи, когда известные, маститые учёные признавали свою неправоту в том, что поначалу отвергали какие-то новые идеи. Как весьма верно подметил более 100 лет назад великий физик Макс Планк, новые идеи в науке обычно побеждают только тогда, когда умирают носители старых идей. То есть не раньше чем. А это значит, что убедить никого ни в чём нельзя. Нужно просто поскорее сформулировать свою точку зрения и немного подождать, пока не вымрут оппоненты. Вот, собственно, и вся наука...

Поэтому когда приходится иногда слышать резкую критику и обвинения в «ненаучности», сразу думается – а в чём, собственно говоря, состоит эта ваша «научность», кроме паталогического стремления сохранть статус-кво, и где это «кво» будет, когда вы, грубо говоря, умрёте. Поэтому общепризнанность тех или иных взглядов ни в коей мере не может быть критерием их истинности. Пора, наконец, понять, что ценность научного знания не в том, соответствует ли оно какой-то школе, каким-то представлениям, согласуется ли с какими-то авторитетами, «произведено» ли с применением самых современных средств научного труда. А только в том, насколько оно верно.

В этом смысле никакого преимущества у «традиционных» учёных перед «альтернативными», судя по всему, нет. Впрочем, на самом деле оказывается, что у «традиционной» науки нет и целого ряда других преимуществ, о которых принято думать, что они есть. Например, системности мышления.

Скажем, египтолог – крупнейшее светило в области иероглифического письма, уверенно утверждает, что имя такого-то фараона такой-то династии написано на таком-то саркофаге, и следовательно, саркофаг предназначался именно этому фараону. При этом данное светило совершенно не хочет подумать о том, что данный гранитный саркофаг никак не плучилось бы изготовить даже сегодня, не говоря уже о технологиях бронзового века – то о какой системности мышления в «традиционной» исторической науке может идти речь?

Но и «альтернативщикам» порой катастрофически не хватает системности мышления. Они могут часами лазить по древним камням и находить убедительнейшие свидетельства применения в глубокой древности высокотехнологичных инструментов, многие из которых даже не понятно как работали – и этим справедливо ставить вопрос о существовании древнейших высокоразвитых цивилизаций, которые, собственно, предшествовали всем ныне известным культурам. Однако они, «альтернативщики», могут не додуматься до очевидного, или не обратить внимание на что-то очень важное – точно также как и их «официальные» оппоненты. Здесь ни у кого нет преимущества.

Например, стоя перед камерой, «альтернативщики» могут долго обсуждать, засыпаны ли были данные руины в древности специально, или нет – при этом в том же кадре будет находится разрез грунта, сделанный при реставрации, и на этом разрезе будет отлично видно, что на поверхности трёхметрового слоя рыжеватого суглинка сформировалась почва. Казалось бы, отколупните образец, покажите почвоведу – и он вам обязательно скажет, сколько (тысяч) лет назад здесь начала расти первая трава. И все вопросы будут сняты. Но нет же. Предпочитают обсуждать умозрительные версии.

Аналогичным образом поступают с редкими металлическими деталями, которые находят среди древнейших руин. Стоят, смотрят, задаются вопросом – а зачем здесь торчит, как неизвестно что, этот металлический стержень между плитами. Действительно, зачем. Так используйте напильник, увезите образец в пол-грамма, дайте металловедам, проведите спектральный анализ. Ведь «рецепт» данного металлического изделия может сказать намного больше, чем прочитает по иероглифам какое-нибудь «светило», пусть даже самое крупное... Не говоря уже о том, что по углероду из такого образца можно определить возраст – совершенно бесценная возможность, если учесть, что возраст огромных строительных блоков из камня определить просто невозможно.

Аналогичным образом спорят об «искусственности» или «естественности» древних строительных материалов, подозрительно напоминающих бетон – а спорить, в целом, не о чем – достаточно спросить специалистов, и будет понятно, идёт ли речь о природных конгломератах и брекчиях (метаморфические грные породы), или речь идёт об искусственном материале, в процессе получения которого были удачно смоделированы природные процессы. В любом случае, несколько геологических дисциплин – например, минералогия и петрография – смогут избавить незадачливых исследователей от необходимости недоумённо разводить руками.

Здесь мы вновь приходим к необходимости того, о чём так давно говорили умные люди. Междисциплинарность. Ведь проблема исследований далёкого прошлого человеческого общества – по своей природе междисциплинарна. Только системное объединение усилий специалистов самых разных областей знания – строительства, геологии, палеолингвистики, металлургии, почвоведения, семиотики, религиоведения и многих других, включая, так и быть, собственно историков – можно как-то попытаться сложить мозаику. Сформировать какую-то более правдоподобную картину пошлого, чем та, которая имеется у нас сейчас...

Источник картинки: http://atlantida-pravda-i-vimisel.blogspot.com/2011/11/blog-post_17.html - фрагмент каменной кладки, обычно приписываемой инкам, в Мачу-Пикчу, Перу.